«Человек есть то, что он ест». Кто автор этой формулы уже не разобраться, но её точность не вызывает сомнений. Если душу вынести за скобки, то наше тело действительно формируется той пищей, которую мы ежедневно употребляем.

Но если это так, то большинство из нас на планете Земля, особенно горожане, давно уже «генно-модифицированны», поскольку чистых продуктов, наверное, в продаже уже не осталось.

Научный руководитель Государственного научно-исследовательского института генетики и селекции промышленных микроорганизмов Владимир Дебабов – желанная персона в студии «Радио России».

- Научно-исследовательский институт генетики и селекции промышленных микроорганизмов не занимается производством генно-модифицированных организмов

Владимир Дебабов: Не совсем так. Мы генно-модифицированные микроорганизмы делаем для промышленных целей, но к пищевой промышленности мы вообще прямого отношения не имеем.

- То есть никакой корысти у вас нет в оценке этого явления. А дело-то в том, что россияне в большинстве своём не доверяют таким продуктам, где использованы ГМО. Они употребляют их, но с некоторой опаской – а кто-то их вообще избегает. Давайте разберёмся, что такое ГМО, для чего они вообще нужны и так ли они опасны, как об этом думают люди.

Владимир Дебабов: Я думаю, что речь идёт о генных инженерно модифицированных растениях, а не вообще о генной инженерии. Я бы этот вопрос разделил на две части.

Одно – потенциально может ли генная модификация или генная инженерия привести к каким-либо вредным последствиям? Наверное, может, потому что это мощная техника, которая связана с тем, что люди научились генетический материал переносить из одного вида животных или организмов в другие.

Можно перенести ген человека в бактерию – и это в нашем институте делают – для того, чтобы производить, например, интерферон. И никто против этого не возражает. Все знают гриппферон, и лечатся им с детства – это прекрасное антивирусное лекарство.

Или, например, инсулин – это тоже человеческий ген, перенесённый в бактерию. Все пользуются. И ни у кого сомнений не вызывает.

- Почему же здесь возникают страхи?

Владимир Дебабов: Там ген не едят. Мы перенесли ген человека в бактерию, вырастили эту бактерию. Бактерия в раствор выделила белок.

Эту бактерию отделили и выбросили. Белок долго очищали – очистили. Белок, понимаете ли, он и есть белок – получен ли он генным путём или он из поджелудочной железы человека получен и очищен. Там генов нет.

А вот генно-инженерные растения – это растения, которым введена некая генетическая информация, которая естественным путём туда попасть не может.

Так вот, надо разделить на две части – первое: может или не может вообще генная инженерия быть вредна. Наверное, может. Потому что можно перенести ген, например, токсина.

Или можно взять гены или бактерии чумы и перенести куда-то. То есть если такую цель себе ставить. Можно нечаянно что-то повредить. Вторая вещь – что сегодня в мире есть, какие ГМО.

А есть два модифицированных растения – соя и кукуруза, которые занимают миллионы гектаров. Ещё есть хлопок или табак, но это несъедобный продукт.

И к нам в основном попадает соя. Главные поставщики – США и Бразилия. И Россия где-то два с половиной миллиона тон сои покупает. И эта соя присутствует в сосисках – вы, наверное, знаете рекламы «В наших сосисках есть мясо». Но не в каждой. А это - соя в больших количествах. И эта соя – генно-инженерная. В России нет запрета на применение этих продуктов.

Спрашивается – что же, собственно говоря, в этой сое и кукурузе изменено? На самом деле всего две модификации – два гена, которые туда перенесли. Первый ген – это ген устойчивости к насекомым.

Откуда этот ген взят? У нас с вами 40 тысяч генов. В кукурузе примерно столько же. И вот там один ген ввели чужой. Откуда – существуют бактерии, которые давно ещё в начале века в 20-е годы нашли. И выделили их из мёртвых насекомых.

Стали изучать дальше. И, оказывается, эти бактерии вырабатывают специальный блок – в них есть один ген, который вырабатывает белок, образующий внутри кристаллики. Если гусеница съедает такой белок, у неё в желудке он расщепляется, образуется токсин. И гусеница гибнет.

Это стали изучать. Попробовали этим белком кормить мышей, теплокровных – они не замечают. Оказывается, и пчёлы этого не замечают, и многие насекомые – то есть это только для листогрызущих насекомых.

После этого решили делать из этого биологический способ защиты растений. Где-то с начала 50-х годов в большом количестве стали эти бактерии выращивать, высушивать, посыпать ими поля. У нас в стране производилось около 10 тысяч тонн этих препаратов. И посыпали им в основном поля…

Учёные взяли этот ген, который этот белок кодирует – его можно выделить. И внесли его в растения – в кукурузу и в сою. И теперь не нужно ничем растения посыпать.