им. Рахимова – гордость Республики Татарстан. Уникальный для России и Европы молочный комплекс, где коров доят не люди, а роботы. К действующим 16 в перспективе планируется установить еще 12 автоматов. Корма на ферме раздает компьютер, в коровниках комфортная температура, так как работает климат-контроль. Буренки ежедневно ходят на сеансы массажа и принимают душ, а надой составляет в среднем 30 л от одной коровы в сутки. Руководит всем этим «городом телячьей мечты» 27-летний Булат Хамзин – интеллигентный молодой человек, больше похожий на институтского преподавателя, чем на руководителя аграрного предприятия. Он – сельскохозяйственный менеджер нового типа, и, как выяснилось, это не только имидж Булата Хамзина, но и его сущность.

– Во-первых, поздравляем Ваше хозяйство с завоеванием в 2010 г. почетного трофея – первого кубка «Юнимилк» в Республике Татарстан. Что для Вас значит эта победа?

– Для нас она много значит. Выиграв, мы доказали, что запуск роботов был правильным решением. В 2008 г., когда мы начинали проект, над нами многие смеялись, считали, что это утопия, что огромные затраты никогда не окупятся. Когда в бизнес-плане мы ставили цену 15 руб./кг, говорили, что это неосуществимо, потому что на тот момент цена была 5–6 руб./кг. Однако мы оказались правы и сейчас продаем свое молоко даже дороже. Главным критерием кубка «Юнимилк» было качество, а качество – главное для нас. Ведь от качества зависит цена – первый пункт в любом уставе. Ведь это возможность зарабатывать, жить и развиваться. Мы себя позиционируем как самый крупный роботизированный комплекс в России и Европе, то есть мы уже первые. Поэтому, например, второе место в этом конкурсе расценивалось бы нами как поражение. Мы были обязаны выиграть кубок, и мы его выиграли.

– Большинству Ваших сверстников сельское хозяйство не видится сферой, достойной применения их способностей. Почему Вас потянуло в АПК?

– Это, наверное, наследственное. У меня отец в свое время занимал руководящие посты в сфере сельского хозяйства республики. Благодаря ему, я познакомился с проблемами и перспективами сельского хозяйства и заинтересовался. Я считаю, что есть три сферы, которыми выгодно и интересно заниматься всегда – медицина, автомобили и сельское хозяйство. И для себя в качестве цели в жизни я ставлю освоение всех трех направлений: есть ферма, автосервис, магазины запасных частей, думаю, и медициной скоро займусь.

– Согласны ли Вы с утверждением, что для руководителя важно научиться организовывать трех подчиненных, а потом количество уже не имеет значения?

– Полностью. Только я бы попра- вил – не трех, а пятерых. Доказано, что человек может управлять пятью подчиненными, большее количество он уже не в состоянии контролировать. В соответствии с этим правилом у нас и выстроена вертикаль. Я не вникаю в тонкости технологии на ферме. Есть поставленная цель, за которую отвечают непосредственные исполнители, моя задача контроль и организация их работы. Например, подбор персонала и контроль на молочном комплексе – это прерогативы моего заместителя, начальника комплекса. Если я начну диктовать ему, каких специалистов выбирать, потом не смогу требовать результат работы.

- Вы строгий руководитель?

– Я так не думаю. Скорее, требовательный. Я стараюсь никогда не повышать голос, нервы не трепать. Зачем кричать, когда есть финансовые рычаги, административные? Если человек не выполняет поставленную за- дачу, он просто лишается премии. Это, я думаю, лучший аргумент.

– Руководить уникальным производственным проектом – это огромная ответственность. Нет страха не справиться, не оправ- дать ожиданий?

– Сомнения есть у любого человека, и они должны присутствовать. Но страха у меня не было. По характеру я человек азартный, экспериментатор. Конечно, я понимал, что реализация этого проекта будет для меня замечательной школой. Лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, че- го не сделал. В случае неудачи я готов признать, что не тяну, и уйти. Сегодня результаты идут вверх, поэтому я считаю, что пока справляюсь с поставленной задачей.



– Работа поглощает все Ваше время? Не завидуете ровесникам, которые гораздо чаще ходят по дискотекам…?

– Времени, да, катастрофически не хватает, но это данность. Главное, семья пока не жалуется. Как ни крути, я же работаю на себя, на свою семью, поэтому ни о чем не жалею и никому не завидую. В конце концов, я уже могу показать конкретный объект, ко- торый нами создан. Думаю, немногие могут этим похвастать.

– Почему был выбран такой сложный вариант, который никто до Вас не осуществлял?

– Его выбрал инициатор этого проекта Ринат Губайдуллин. Он увидел в Америке роботов в действии и «загорелся». И сейчас мы поняли, что это было правильное решение. Залогом высокого качества молока в нашем случае являются уникальное оборудование и технологии. Исключена возможность, например, проте- реть вымя грязной салфеткой. Робот делает все тщательно и правильно. Кроме того, наше молоко считается бесстрессовым: коровы у нас живут своей жизнью, их ни к чему не при- нуждают. Людей на комплексе минимум – на два коровника работают два человека. Это – скотник, который просто пододвигает корма и которого животные уже считают за члена семьи, и оператор, который следит за оборудованием и процессами. На дойку коровы идут сами, когда это нужно им, едят, гуляют. Все остальные модели молочного комплекса, даже современные, требуют активного участия человека в жизни животного. Но одна из главных причин появления роботов – отсутствие ква- лифицированных молодых доярок. Если ветврача, зоотехника, инженера еще можно найти, то хорошую доярку – нет. Дело даже не в деньгах, а в самом содержании труда – очень тяжелая и специфическая работа. Современные молодые люди не хотят ею заниматься. Поэтому я убежден, что уже лет через 10 большинство российских молочных комплексов будет роботизиро- вано. Общаясь с компаниями – производителями оборудования для аналогичных комплексов, видим, что наша страна является для них стратегическим рынком на ближайшую перспективу. Ведь России нужны огромные объемы сельхозпродукции, а работать на селе некому.

– Но ведь Ваш собственный пример опровергает это утверждение…

– У нас и впрямь на комплексе одна молодежь, но мы собирали кадры со всей республики. При запуске проекта министр сельского хозяйства Татарстана Марат Ахметов засомневался в квалификации Назипа Гатауллина – нашего начальника комплекса: мол, парень молодой совсем, он хоть корову-то видел? Назип рассказал, что его это очень задело, и он решил доказать, что мы действительно лучшие. И доказал. Конечно, он не просто на молоке деньги зарабатывает. На нашем чудо-комплексе ему очень интересно работать, но ведь таких примеров в России единицы. Мне кажется, государство должно иначе привлекать молодежь в село. Сначала надо построить специалисту жилье, а потом приглашать его. А сегодня – сначала сдернут парня, а потом нужно получить кредит под строительство дома. Вся ипотечная процедура со строительством года полтора занимает. Где специалист должен жить все это время?

– Как решается жилищная проблема?

– Строим, покупаем, снимаем жилье. В зависимости от пожелания работника. Мы считаем, что специалист должен думать только о работе, а для этого ему надо быть спокойным за свою семью и условия, в которых она живет.

– Создавая свой комплекс, вы закупили скот в Австралии, а привезли его сюда самолетом. Нельзя было найти коров поближе?

– А где? В России коров не было, европейский скот очень подвержен заболеваниям копыт. А это – важно, у коровы все идет от ног. Вариант с Австралией появился случайно, и вдруг оказалось, что привезти животных из-за океана намного легче, чем из соседней страны. Очень важно было и то, что в Австралии действует жесточайший карантин – на таможне при въезде у меня забрали даже обычный деревянный карандаш, потому что в нем могли оказаться жучки. Там очень здоровый скот. С точки зрения самочувствия животных, перевозка самолетом гораздо выгоднее, чем морем. Это как у человека – лучше 8 часов в самолете, чем месяц на корабле. Животные прекрасно адаптировались, некоторые первотелки дают по 60 л в сутки, представляете? И телята рождаются здоровые!

– Не возникало ли желание заняться переработкой молока?

– В свое время мы проанализировали рынок готовой продукции и пришли к выводу, что пробиваться там будет сложно. Нет смысла выходить на рынок с новым брендом в маленьких объемах, задействовав под него целый коммерческий аппарат. На сегодняшний день значительно выгоднее произвести молоко, которое захочет купить любое перерабатывающее предприятие. Так и вышло. Работать с нами – это тоже своего рода знак качества для переработчика.

– Оправдывает ли Ваши ожидания сотрудничество с компанией «Юнимилк»?

– Изначально мы выбрали «Юнимилк», потому что у них была самая высокая цена на молоко. А в настоящий момент нас связывают уже и деловые, и дружеские отношения. И, если предложат цену выше, я не стану метаться в поисках сиюминутной выгоды, а в первую очередь обсужу это со своими партнерами из «Юнимилка». Считаю, договориться в любом случае можно, хотя нам всегда хочется цену выше, а переработчикам – ниже.

– С Вашей точки зрения, что нужно сделать, чтобы молочная отрасль получила мощный импульс к развитию?

– Государству нужно рассматривать производство молока и его переработку как этапы одного процесса. Это звенья одной цепи, и должна быть комплексная программа развития отрасли. И, разумеется, надо стимулировать спрос на молочную продукцию среди населения. Только в этом случае нас ждет успех.

Подготовила Мария Жаркова