По ряду причин наш собеседник пожелал остаться неизвестным. Но проблемы, которые он поднял в беседе, гораздо важнее его имени и должности. Единственное, что мы можем сказать о нём – это чиновник регионального уровня.

Расскажите, как в Вашей области поддерживается сельское хозяйство… Каковы приоритетные направления этой поддержки?

Личное подсобное хозяйство – это не столько бизнес, сколько социальная категория, поэтому молочные ЛПХ поддерживаются у нас в первую очередь. Как это реализовывалось? Мы долго спорили, как поддерживать производство молока в ЛПХ – особенно после того, как вышел этот… как бы сказать помягче… технический регламент на молоко, который фактически поставил 40% молока в нашей области (в других может быть больше, может быть меньше) вне закона. Сначала было предложено дотировать молоко на литр сданный, потом на литр произведенный… В итоге решили дотировать 3500 рублей на одну голову коровы. Достаточно крупная сумма была выделена на создание инфраструктуры по сбору молока. Произвести молоко личного подворья – это ещё полдела, потому что, хотим мы или не хотим, но видение наше такое: одна корова в личном подсобном хозяйстве – это не бизнес. Будущего в этом нет.

Вы говорите о проблемах реализации молока?

Это одна из наших первоочередных задач. Вот мы занялись заготовительной системой, выделили деньги на приобретение техники для покупки молока – охладителей и прочего. Но в нашей области всего один крупный переработчик и несколько молочных предприятий. Сегодня не многие в молочной отрасли имеют возможность перерабатывать молоко так глубоко и в такой широкий ассортимент, как крупнейшие молочные компании. «Вимм-Билль-Данн», Danone и «ЮНИМИЛК» говорят: «Какие к нам могут быть претензии, если мы занимаем всего лишь 30% рынка?». Но 70% очень часто, особенно личными подсобными хозяйствами, не покрывается. Поэтому система сбыта и дальнейшей реализации молока для нас была первостепенной.

Может быть, сейчас, когда в село пришёл бизнес, пора начать обходиться без помощи государства?

Я тоже в своё время надеялся, что когда в сельское хозяйство придёт бизнес, всё встанет на свои места. Но жизнь показала, что реально сейчас, в 21 веке, административный подход по-прежнему доминирует. Думаю, что у таких подходов будущего нет – тем более в преддверии вступления в ВТО, и этот момент очень серьёзен. Одни говорят, что это будет очень большой плюс, другие – что надо сельским хозяйством пожертвовать ради металлургов… Вроде есть и позитив, что до 2013 года господдержка села увеличится, но вот, например, меняют бюджетный кодекс… Все наши институты, техникумы имели при себе крупные молочные фермы – кое-где они и сейчас остаются. И, по мнению тех, кто этот кодекс создавал, получилось, что сельскохозяйственный институт – это лаборатория. Поэтому никаких субсидий и дотаций ему не положено. Сегодня у нас ни один институт, ни один вуз федерального значения животных не имеет. Мы подходим к тому, что учебные заведения останутся без молочного животноводства.

В прошлом году аномальные погодные условия очень сильно сказались на сельском хозяйстве. Что ожидает нас в этом году, преодолены ли последствия прошлого лета?

В 2011 году из-за прошлогодней засухи наиболее пострадают, конечно, крестьянско-фермерские хозяйства – здесь скажется и подъём цен на горючее, и проблемы с удобрениями. Удобрения – вообще больная тема: я считаю, на некоторые вещи нужно реагировать очень жёстко. Когда нам обещают, что весной снизят цены на калийные удобрения, давайте говорить прямо: это плевок в лицо правительству. Они нас держат за лохов: весной калийные удобрения никто не вносит, весной нам нужен азот. Такие вещи непростительны. Мой прогноз на 2011 год: у многих наших сельхозпроизводителей просто не хватит денег на производство кормов. Вот в чём проблема засухи 2010 года.

Каковы, на Ваш взгляд, главные проблемы в сельском хозяйстве на сегодня?

В животноводстве сложилась картина, наверное, самая пёстрая из всех отраслей сельского хозяйства. Есть хозяйства преуспевающие, но есть и старые предприятия, у которых будущего большого нет. Проблем у нас сегодня много. Но в самой большой яме сегодня оказались те, кто в последние годы проводил серьёзную модернизацию и инвестиционные программы. У нас очень много предприятий, которые фактически модернизацию не закончили. Или закончили, но не смогли купить животных. И таких предприятий у нас достаточно много. Поэтому ещё одним направлением поддержки животноводства стала помощь в закупке племенного скота – в 2011г. это направление поддержки личных подсобных хозяйств должно стать доминирующим.

Вы обмолвились, что молочное животноводство в нашей стране является социальной нагрузкой. Что Вы имели в виду?

У нас 30% площадей земли принадлежит людям, которые не нуждаются в кредитах – они сдают землю в аренду или используют её как-то по-другому. Их не надо уговаривать заниматься мясом, картофелем, свёклой. Но когда они слышат о молоке, они спрашивают: «Я занимаюсь бизнесом или чем?». Дело в том, что птицеводство окупается за 2-3 года, свиноводство – за 5-6 лет. Давайте понимать: сельское хозяйство – это всё бизнес или определённая его часть – де-факто просто социальная нагрузка? Ладно, когда это было в переходный период, но сейчас… Если для расширения сахарного завода владелец просит землю (а у нас основная модернизация сейчас идёт за счёт сахарных заводов), а ему говорят: «Парень, ты получишь землю, только если построишь молочный комплекс» - разве это нормально? В то же время у нас есть фермы, которые мы заставляем работать «с пинка», продлевая их агонию. Перед хозяйством ставятся задачи, планы по надоям. До плана не дотянул – дотаций не получишь. Тогда и начинаются приписки на бумаге. Кому это нужно? У нас сейчас сложилась возможность для огромного технологического рывка, и мы должны понять: мы пойдём методом социалистических приписок или совершим технологический рывок? Почему мы не можем экстраполировать результат мясной и сахарной промышленности на молочное производство?

Возможно, потому, что производители, например, птицы сами продают свою продукцию в сети, а у производителей молока есть посредники.

Возможно. Производитель молока может построить перерабатывающий завод. Но ведь у нас существует несколько крупнейших компаний – мы о них уже сказали. Они уверяют, что занимают лишь 30% рынка, а посмотрите – кто, кроме них, есть на полках?

В последнее время в нашей стране катастрофически падает поголовье коров…

А почему мы вообще говорим о поголовье коров? Ведь эффективность завода не считают по количеству его станков! Так и эффективность молочного производства не должна исчисляться количеством хвостов.

Господдержка повышает эффективность хозяйства?

Господдержка – это вообще не показатель. У нас 80% денег уходит на поддержку процентной ставки – фактически эти деньги проходят транзитом. А мы гордимся, говорим, что изо всех форм бюджета 3 миллиарда рублей пошли на поддержку сельского хозяйства. Но на самом деле это не так! Из 3 миллиардов рублей 2,5 миллиарда идут на поддержку банков, и об этом тоже нужно говорить. Когда банки попали в кризис, им просто дали денег. Подход коммунистический. Им просто дали денег и выручили. Когда в беду попал АвтоВАЗ, там подход был капиталистический – часть акций выкупило государство. Когда попало в беду сельское хозяйство, банки начали рассматривать проблемы в частном порядке, и картина получилась крайне пёстрой: вовсю идёт дифференциация хозяйств. Там, где есть мясо, сахар – получи деньги, где зерно или молоко – остался без денег.

Всех ли надо поддерживать?

Я считаю, определённые организации заигрались, поддерживая все слои населения – даже тех, кто получает очень высокую зарплату. Настолько, что готовы развалить отдельные сферы сельского хозяйства. Ведь проблемы есть не только у производителей молока – есть и другие сферы, где дела обстоят ещё хуже! Например, производители яйца получают прибыль только один месяц в году – когда Пасха, а всё остальное время работают себе в убыток. И законодательные моменты должны быть расставлены в этом плане очень чётко. Потому что кризис, инфляция… Такое ощущение, что сельское хозяйство находится в какой-то другой экономике, отличной от всего остального, что есть в России. Например, когда мы говорим о том, что цена на удобрения прыгнула, нам говорят: «Да вы что? Здесь всё в пределах инфляции». Но когда дважды в прошлом году – в августе и сентябре – повысилась цена на хлеб, каждый раз по 3%, творилось что-то несусветное. Мы должны понимать: у нас правовое государство или мы всё ещё живём при крепостном праве? Ручное управление сельского хозяйства в России XXI века трудно понять.

Мы когда-нибудь выберемся из кризиса, в котором оказалось наше сельское хозяйство?

Россия ещё будет кормить мир, тут вопросов нет. К нам приезжает сейчас Турция, Катар – хотят через подставные компании купить здесь владения. Ставки поставлены на 2018-2020 год: население подрастёт, спрос на продовольствие усилится: продовольствие – стратегический товар. Вопрос в том, как это всё будет выглядеть. Вот, посмотрите, например, на Иран – он никогда не занимался молоком и построил всё с нуля.

Какая модернизация нужна нашему сельскому хозяйству?

Такая же, с нуля. Пришло время всё, что выработало свой срок на 100%, просто снести и построить всё новое. Это неизбежно. Никакая другая модернизация не будет эффективной – какая же это модернизация, если мы, по сути, только меняем вывеску? Вот почему я говорю о необходимости покупки плем.скота – потому что хозяйство начинающего фермера, который купил племенной скот, приносит больше молока, чем племхозяйства, и на это нельзя закрывать глаза. Мы пытаемся что-то модернизировать, засунув голову в песок.